|
|
Август, XX век: Трансформация жизни частного человека в эпоху социальных катаклизмов
Прохорова И.
Код: 05241310
Страниц: 512
Переплет: твердый
Размер: 17.5 x 24.5
Вес: 1612 г.
ISBN: 978-5-4448-0195-6
Наличие: на складе (отправка в течение 12-17 рабочих дней)
Основной раздел
9.43 €
Скидка: 45%
вместо: 17.15 €
|
Описание:
Метафора «августа» (месяца, традиционно имеющего дурную репутацию в народном историческом сознании) возникла из сопоставления ключевых исторических дат ХХ столетия. «Короткий» европейский XX век, согласно утверждению Эрика Хобсбаума, открылся августом 1914 года и завершился августом 1991. При ближайшем рассмотрении оказывается, что август в прошедшем столетии (особенно для России) становится глубоко символическим временем — важнейшие события, предопределившие резкие повороты истории, произошли именно в этом месяце (август 1914 — начало Первой мировой войны, начало краха императорской России; август 1939 — начало Второй мировой войны; август 1945 — конец Второй мировой войны, формирование биполярного мира; август 1968 — ввод советских танков в Чехословакию, студенческие волнения в Европе; август 1991 — распад единого коммунистического пространства).
Выстраивая периодизацию по августам как высшим точкам социальных бифуркаций ХХ века, составители двухтомной коллективной монографии поставили целью проследить, насколько фундаментально изменилась жизнь частного человека в результате глобальных катаклизмов XX века: мировых войн, интеллектуальных, социальных и научно-технических революций, геополитической перекройки мира. Взгляд на трагическую историю прошедшего столетия с позиции антропологического подхода позволяет поднять целый ряд важнейших вопросов, практически не изученных в современной историографии:
— в каких сферах жизни частного человека произошли радикальные изменения?
— где привычные рамки существования остались неизменными вопреки глобальным катастрофам и революционным открытиям?
— каково соотношение «потерь» и «приобретений»?
— каковы различия в новом жизненном опыте человека «открытого» и «закрытого» общества?
— насколько традиционно привлекаемые исследователями документы эпохи отражают глубину и сущность перемен?
|
|
|
|